Ершичи, взгляд со стороны
http://dor-zhur.ru/ershichi2007.htm
ДОРОГА.
Едем (буровики, топографы) на нескольких авто по трассе Орёл – Брянск – Рославль. До поворота на город Жуковка местность мне знакома по ряду велосипедных поездок. А вот дальше начинаются новые для меня места.
У поворота на Жуковку стоит указатель «велосипеды оптом».
Сразу после поворота на Жуковку асфальт на трассе становится плох: он разбит, проезжая часть узкая.
Начиная от поворота на райцентр Дубровка и на протяжении нескольких километров местность вдоль трассы выглядит красиво благодаря еловым лесополосам, что тянутся вдоль неё. Тем временем темнеет.
Заплутав в ночном Рoславле, выбрались при помощи встречного автомобилиста (он оказался уроженцем Орла) на автодорогу, ведущую в Ершичи.
НЕХОРОШАЯ КВАРТИРА.
В Ершичи приехали около 23 ч. Уже темно, разумеется. Затрудняюсь сказать, кто тут чего напутал. Но никто не может точно сказать, где именно находится пустующая квартира, куда нас на время работы поселили. Вроде бы должен где-то быть пятиэтажный панельный дом, а в нём квартира на третьем этаже. Вот кто-то припомнил, что неподалёку от того дома должен стоять указатель с надписью: не то «Ершичская МТФ», не то «Ершичская МТО». Но спросить всё равно не у кого, потому что улицы пустынны. На центральной площади посёлка стоят перед входом в магазин двое. Они сами задали вопрос не то на белорусском, не то на местном говоре. От неожиданности я даже не понял с первого раза смысл вопроса, хотя белорусский язык русскому человеку легко понимаем. Они интересовались, что мы собираемся делать.
А мы интересовались у всех встречных, где находится искомое здание такой-то номер по такой-то улице. Когда местные жители слышали про «пятиэтажный дом», они искренне удивлялись: зданий выше, чем в три этажа в посёлке вообще нет. Дорожный указатель «Ершичская МСО» расположен на южном выезде из села в километре от его центра, на развилке дорог. Левее пошла основная дорога на село Корсики, а вправо под острым углом – дорога на расположенную рядом «Ершичскую МСО». До сих пор не знаю, как эта аббревиатура переводится.
Наконец, нашли искомый дом – кирпичный, а не панельный. Он оказался двухэтажным, и квартира, соответственно, располагалась не на третьем этаже, а на втором. Те, кто был здесь ранее, не сразу признались, что это действительно тот дом, и говорили, что заборчиков перед зданием они не помнят. Но дверь подъезда узнали сразу. Ну, да, её трудно не узнать. Хотя бы потому, что открывается она вовнутрь. Света в подъезде нет, подниматься приходится на ощупь. Лестница в подъезде спланирована бестолково: в одной секции порожки давно закончились, и началась площадка, а рядом в другой секции они начинаются намного дальше. В темноте такое обстоятельство доставляет неудобство. Затаскиваем вверх по лестнице снаряжение: приборы, раскладушки, шмотки, лыжи и т.д. Лунный свет, проникающий в подъезд, добавляет нездоровой абсурдности всей этой ситуации.
Но самое шоковое впечатление оставляет квартира. На двери – следы опечатывания. Внутри бардак, грязновато, пыльно, местами на полу имеются следы крови. И повсюду развешаны тонкие сучки. Везде. Вообще везде. Корявые фрагменты веток с торчащими в стороны сучками прибиты к дверям, к оконным рамам, шкафам, подоконникам, полкам. Во всех комнатах, на балконе, в ванной и даже в туалете! В абажур люстры заткнуты. Заменяют собой деревянные планки в остеклении межкомнатных дверей. Даже из-под обоев торчат! Крайне нездорово выглядит всё это. Как будто омертвевшая материя пустилась в рост своими остриями. Булгакову и не снилось! Вещи затаскивать приходится, сторонясь по ходу движения то в одну, то в другую сторону, чтобы не зацепиться за какой-нибудь сучок. Мы потом терялись в догадках, чем бы это объяснить – нетрадиционной религией местных аборигенов, притоном опасной секты, жилищем сумасшедшего? Нет. Как нам пояснил позже один из местных жителей, здесь не так давно обитал какой-то мужик, в общем, нормальный, но только почему-то на такие сучки сильно заморачивался. А в настоящее время квартира то ли меняет своего владельца, то ли уже поменяла.
Едва не первым делом мы сучки поотбили отовсюду, где было нетрудно. Что интересно, более подходящего пустующего жилья не нашлось. Но всё-таки здесь тепло, большая комната выходит в южную сторону, и даже из окон не дует. Имеются удобства: газовая плита, какое-никакое водоснабжение и туалет.
На той же лестничной площадке есть ещё одна пустующая квартира, но там такой бардак, что обжить её так желающих не нашлось. А ведь в трёх комнатах нас разместилось 11 человек, к же концу вахты это число доходило до 14! И почти всё свободное пространство комнат оказалось заставлено раскладушками.
Каждое из упомянутых выше удобств заслуживает отдельного упоминания. Газовая плита в пользовании не вызывала никаких нареканий. Ну, разве что она оказалась залита толстым слоем грязного растопленного жира. Иногда жир начинал гореть, стоило лишь увеличить огонь на конфорке. Желающего вычистить это свинство с поверхности плиты не нашлось: у нас и своей работы хватало. Вернувшись с поля в оставшееся свободное время мы желали только поесть и завалиться на раскладушку.
Ванная комната оказалась очень мала. Ванна и цилиндр АГВ занимают практически всё её пространство. Свободной со стороны входа остаётся только щель шириной сантиметров 25. Поэтому из ванны выходишь… да, по сути, прямо через дверь ванной комнаты в коридор.
Кстати, струя воды из крана тоненькая.
Туалет размерами ещё меньше. Запах там стоит страшенный, потому как канализационная труба дала большую трещину. Хорошо, трещина эта находится выше уровня унитаза, и пользоваться туалетом всё-таки можно. Но, пардон за подробности, только человеку неширокой комплекции, и только держась за ручку двери. Дверь по всему периметру обита войлочной прокладкой, закрывается плотно, и поэтому запах по квартире не распространяется. Однако, пользовались этой «душегубкой» далеко не все, предпочитая «удобства на улице». Даже тогда, кода температура воздуха опускалась до -32°С.
Ну, и для полноты картины можно ещё упомянуть «грамотно» сработанный вход в подъезд. С началом оттепели там вырисовалась оригинальная картина. Перед открывающейся вовнутрь подъезда дверью сооружён небольшой асфальтовый валик. Для того, чтобы вода, стекая с крыши, не уходила, куда ей вздумается. Талая и дождевая вода образует точно перед входом в подъезд лужу, а излишки воды стекают прямиком в подвальное помещение.
Вот это абсурдное жильё – единственный неприятный момент за полтора месяца командировки в Ершичи. Я специально не стал приводит свои впечатления от Ершичей в электронную форму сразу по приезду – чтобы повествование не получилось излишне зло и ехидно. Выждал целый год.
ЕРШИЧИ.
Одна из прелестей топографической работы заключается в том, что порой оказываешься в такой местности, в которую в жизни бы не догадался поехать. До этой командировки я и не замечал ни разу Ершичи на картах и атласах и даже не подозревал, что населённый пункт с таким названием существует. А он, оказывается, ещё и райцентр. Район, соответственно, называется Ершичским. Он расположен в самом южном углу Смоленской области на стыке с Брянской и Могилёвской областями.
Ударение в слове «Ершичи» ставится на первый слог. И, кстати, многие окрестные топонимы имеют ударение на первом слоге: Вoрга, Ипуть, Пoжарь, Кoрсики, Рyхань, Кyрщина, Лoмня, Рoславль. Но не всегда легко угадать ударный слог – например: Кузьмuчи, Шумячи (ударение на 2-м слоге). Говор заметно отличается от орловского. В слове «Галя», звук «г» едва различим и сходен с «х», произнесённым с придыханием.
Центральная площадь Ершичей расположена на пересечении дорог, ведущих в разные стороны. Возле площади расположено сразу несколько магазинов и небольшое здание церкви.
Церковь в райцентре Ершичи
Выбор в магазинах на удивление неплохой, если учесть расположение посёлка в стороне от каких-либо крупных дорог. В общем, всё, что нам необходимо, найти нетрудно. И выбор продуктов не хуже, чем в городских магазинах среднего размера.
Баня в Ершичах, прямо скажем, посредственная. Ну, и как не вспомнить Высоцкого: «…мы с тобой в Париже нужны как в русской бане пассатижи»… Нужны, оказывается, ещё как! Потому что на единственном действующем кране с горячей водой ручки вентиля в день посещения не оказалось. Холодной воды – пожалуйста: несколько кранов и они работают.
В посёлке, именуемом как Ершичская МСО имеется два продовольственных магазинчика. Ассортимент тут поменьше, чем в центре посёлка. В этой части посёлка очень красивы сосны, когда их фоном становится ярко-красный закат в преддверие морозного дня.
За восточной окраиной Ершичей протекает река Ипуть. Она тут неширокая, поскольку это – её верхнее течение. Зато пойма Ипути весьма широка, и в половодье Ипуть становится во много раз шире. И ещё через Ершичи протекает небольшой приток Ипути – речка Барановка.
Ершичи – не единственный посёлок в районе. Шестью километрами севернее, по дороге на Рославль расположен посёлок Ворга. Я затрудняюсь сказать, в котором из них численность населения больше.
ЛАНДШАФТЫ НА ЮГЕ ЕРШИЧСКОГО РАЙОНА.
За полтора месяца я достаточно насмотрелся на ландшафты Ершичского района в разных его частях. Не видел только его северо-восточную часть, где расположен природный парк. И ещё не посетил юго-западную часть района. Упомяну только, что там в селе Кузьмичи расположено здание православной церкви.
Южная – наименее облесённая – часть района может быть обозначена как пространство к югу и юго-востоку от села Ломня. Если смотреть на карту, то может сложиться впечатление, что лесов там и вовсе мало. Но это ошибочное впечатление, поскольку очень и очень многие сельхозугодья, будучи заброшенными, заняты теперь густой мелколиственной порослью.
В общих чертах крайний юг Смоленской области – это ландшафты заброшенных лугов, берёзовой поросли, берёзово-осиново-ольховых урочищ, ивовых кустов, невысоких пологих холмов и заболоченных низин. Тощие невысокие берёзки. Низкоствольные мелколиственные леса из берёзы, осины, ольхи, иногда – с примесью сосны. Редко присутствует ель. По сырым местам обычен ивняк. Мелиоративные канавы, заросшие кустами и лесом. Ландшафты, в общем то, весьма и весьма однообразны. Даже на открытых участках, как правило, нет никаких чётких ориентиров. Почти всякое урочище имеет сходство с каким-нибудь другим, расположенным поблизости.
Сельские населённые пункты невелики размерами. Их типичный облик можно получить при виде на село Старина. В некоторых деревнях постоянного населения осталось немного. В некоторых деревнях его уже нет, хотя издалека деревня кажется вполне обитаемой – такова, например, Курщина. Расположение других деревень обозначено только небольшими кладбищами. Кладбища здесь похожи при взгляде со стороны, и легко распознаются издалека – по небольшому берёзовому древостою, расположенному на возвышении.
Асфальтированная дорога здесь одна. Идёт от Ершичей до села Корсики. Между Руханью и Ростынкой даёт ответвление на белорусский Хотимск. До Беларуси рукой подать. Из окрестностей Ростынки я даже видел как-то раз на горизонте Беларусь. Впрочем, без карты я бы об этом никогда не догадался.
В Корсиках расположено здание православной церкви, построенное из красного кирпича. К сожалению, оно пустует, хотя сохранилось сравнительно неплохо. Эта церковь здесь является, пожалуй, наиболее заметной достопримечательностью.
В этой части района мы работали в то время, когда стояли февральские морозы, и снегу на полях было немало. По ночам температура воздуха нередко опускалась ниже -20°С, а один раз опустилась и ниже -30°С. Наши приборы на такую погоду не рассчитаны. Но сроки у нас жёсткие, и мы выезжаем всё равно. Только в наиболее морозные дни выезжаем попозже – часов около 10 утра: пока к месту доберёмся, температура поднимается выше -20°С.
По автодороге каждый раз катаем 15 – 25 км в одну сторону, а затем начинается… Дело в том, что от асфальта до места работы необходимо было преодолеть ещё несколько километров – до 6 км в одну сторону. Солнечно или пасмурно. Тихо или же жёсткий ветер с позёмкой. Ненамного ниже нуля или намного. Преодолевали необходимую дистанцию по-разному. Иногда шли пешком от самой автодороги до места работы на широких лыжах. В руках несли приборы, топоры, ломики, отражатели, кувалду, на плече – штативы, аккумуляторы. И выходили от места работы к дороге таким же образом. Особенно запомнилось, как мы два с половиной часа добирались до дороги по заметённым просёлкам в окрестностях села Курщина. Ландшафты однообразные, сориентироваться трудно. Вышли к Курщине, думали – теперь легче будет. Ан деревня, как будто целая с виду, на деле оказалась совершенно заброшенной. Даже спросить дорогу не у кого. И пришлось нам снова топать – уже в темноте – прежде чем выбрались к автодороге.
Иногда «УАЗики» пытались пробиться к месту работы по колее заснеженного просёлка. Это порой удавалось, особенно если незадолго до этого колея была пробита «ЗИЛом-130». Но удавалось с трудом и требовало изрядного умения от водителя. Нередко «УАЗик» садился на снег мостами. Тогда приходилось выходить из него, расчищать снег и толкать машину общими усилиями «враскачку». Подобная утренняя зарядка могла занимать по многу минут в каком-нибудь одном месте.
Случалось, пробиться не удавалось, тогда приходилось оставлять машину посреди снегов и продолжать путь на лыжах. Так, возле деревни Ростынка мы несколько раз вынуждены были оставить машину в одном и том же месте, хотя до верха пологого подъёма оставалось совсем немного. От этого места в южном направлении открывается вид на заснеженную ровную поверхность пологого холма. Перегиб холма закрывает собой пейзаж, расположенный за ним. И если бы не редкие былины трав, торчащие из-под снега, могла бы получиться полная иллюзия Антарктиды… Я тут признался, что в детстве была у меня мечта побывать в Антарктиде, на что мне ответили, что я, мол, ничего – и от Смоленщины тут дубадам.
И даже если доползали к месту работы на машине, то всё равно на обратном пути случалась «физзарядка» под названием «толкание УАЗика». Дело в том, что за день ветром снег переметало, и проторённая колея порой оказывалась заметённой. Причём в отдельных местах её так заметало, что трудно было понять, где же она находится.
Если выкатить «УАЗик» на автодорогу своими силами не получалось, приходилось по телефону обращаться за помощью к буровикам. Те, хоть и без большого желания, но приезжали на выручку в сумерки. «ЗИЛ-130» тянул за собой «УАЗик» на тросу как игрушку, а тот то ли ехал, то ли скользил по снегу следом.
Обращались за помощью и к местным жителям. Вот, скажем, от села Корсики нам требовалось проехать к урочищу Михайловка и далее. До Михайловки «УАЗики» проезжали, а вот там на заболоченной почве чаще всего садились на мосты. И толкай, не толкай – бесполезно. В таком случае один-два делегата отправлялись пешком в обратном направлении в Корсики. Там проживает тракторист. Он вытащил раз, другой. Потом мы уже замечали его от поворота, и он тоже видел нашу машину. «Ну, всё, скажет, вечером снова придут. С утра ждать будет!» - посмеивались тем временем в машине. В общей сложности тракторист выручал нас раза четыре, наверное. Правда, за одним исключением вытягивал он разные «УАЗики» с разным составом командированных.
Упомянутые выше «ЗИЛы» тоже, случалось, садились на мосты. Происходило это, понятное дело, на заболоченных землях. Шедшая впереди машина садилась на мосты. Шедшая сзади затем её вытягивала. После чего обе машины выбирали другой путь.
Пришлось нам посетить Корсики и после того, как на открытых местах сошёл снег. Но проехать от этого легче не стало. Много снега – «УАЗик» садится мостами на снег. Стаял снег – машина садится мостами на раскисшую почву в каком-нибудь прогибе дороги, а это ещё хуже.
Сам процесс работы тоже получился не из лёгких. Снега было много, поначалу он был рыхлый и широкие лыжи проваливались. Да и вообще ходить на лыжах со всем снаряжением было не удобно. По открытой местности – ещё ничего. Но среди поросли это почти невозможно. Приходилось лавировать между целыми и заострёнными срубленными стволиками, переступать через ветки. Лыжи скидывать тоже не захочешь. Дело в том, что под снегом нередко оказывалась незамёрзшая вода. Например, в урочище Петровская Лога. И как раз такие заболоченные угодья здесь тоже поросли – ивовыми кустами и всё той же самой мелколиственной порослью. И о наличии воды можно только догадываться до тех пор, пока не наступишь в то или иное место. И холодно, конечно. В иной день достаточно вынуть руки из перчаток всего на несколько минут, чтобы потом ощутить болезненные ощущения от того, как они отходят – уже снова в перчатках – в процессе растирания.
Но более всего доставила нам неудобств густая поросль берёзок, осинок и ольхи. Хлызник, одним словом. Видимость снижалась до 10 – 15 м. Приходилось прорубать в поросли визирные линии. Рубка визирок обычно требовала работы одного-двух человек. В результате мы вынуждены были вести съёмку не в два прибора, а большую часть времени – только одним прибором. Низкоствольные леса в этом плане, конечно, лучше, но тоже не подарок.
Фотографировал я мало, но более чем за месяц накопилась немало фотоснимков.
Звериных следов на снегу очень много. Разных. Целые тропы тянутся вдоль края некоторых лесных урочищ. Особенно много следов в окрестностях урочища Разбойницкое. Наверное, потому что там имеется охотничья засидка, и зверей приманивают охотники.
Иногда встречаются куртины кустов, пригнутые к земле и покрытые шапками снега. Поначалу я думал, что это делают медведи. Но потом сообразил, что под некоторыми из таких кустов присутствует вода, а медведь вряд ли станет делать свою берлогу в луже. Медведи в этих лесах тоже водятся, но нам, к счастью, не встречались.
Воочию никаких крупных зверей я тут не заметил. Однако присутствие живности порой ощущается. Вот в последний день командировки в сумерках встал я с отражателем на репер. Стою и слышу, как позади меня за ручьём кто-то ходит – всего в нескольких десятках метров. Негромко хрустнет ветка то там, то там. А никого не видно!
ЛОМНЯ.
Ломня – вполне обжитое село, более людное, чем те, что расположены южнее. Протекает через него маленькая речка Ломенка. Местность вокруг села представляет собой чередование крупных открытых участков с лесными урочищами. Некоторые из открытых участков представляют собой не луга, а пашню. Имеются выраженные балки. В целом местность не так однообразна, как ландшафты, расположенные южнее. Фотографировать её оказалось непросто по причине погоды. Заранее не угадаешь, получится кадр или нет.
Как раз в то время, как мы начали работу в этой местности, началась оттепель. Преобладающие цвета – однообразный белый с едва различимыми голубоватыми и желтоватыми оттенками, да деревья серо-различных тонов. Пасмурно. Порой – туман. Температура воздуха иногда чуть ниже нуля, но чаще – чуть выше нуля. Скольжение неважное, а к вечеру – вообще никакого. Снег налипает на лыжи и получаются «снегоступы». Мы запарафинили лыжи. Скольжение получилось хорошее, но, к сожалению, в обе стороны. Другими словами, лыжи стали проскальзывать.
То начинает идти снег в виде мелких игл, то дождь. Льёт над сугробами. Один раз неожиданно повалил густой снег с необычной формой снежинок. В плане снежинка имеет шестиконечную форму с узорчатыми лучами. А при виде сбоку оказывается, что все такие снежинки соединены попарно по центру цилиндрической перемычкой. Этот снегопад оказался крайне некстати, потому как в это время мы пересекали ходом заболоченную низину. Прибор там было установить трудно, а заторфованный грунт приводил к тому, что прибор реагировал на шаги изменением положения пузырька. Поэтому два топографа встали по разные стороны прибора и уже в условиях только что начавшегося снегопада взяли соответствующие отсчёты в противоположных направлениях. И только после этого все мы приостановили работу, чтобы не угробить прибор.
В дождь, чтобы не приостанавливать работу, применили однажды импровизированный зонт из подручных материалов. Малоэффективное получилось средство, но оно всё-таки позволило вести работу до тех пор, пока дождь не усилился.
Упомянутая низина протянулась вдоль ручья, являющегося притоком Ломенки. Она расположена к западу от села. Торф имеется не только по этой низине, но и по её ответвлению, подходящему с южной стороны. Я не силён в этих вопросах, но вроде как подобное расположение торфа является не типичным явлением. Не знаю, как летом, но в период таяния снегов туда вброд лучше не соваться: можно увязнуть нешуточно.
Ещё одно необычное явление – это высокоствольные ольшаники, протянувшиеся по обоим берегам вдоль Ломенки и её упомянутого притока. Никогда раньше я не видел столь высоких деревьев ольхи! Они особенно впечатляют после пребывания в южной части Ершичского района.
Имеется здесь, конечно, и всё тот же берёзовый хлызник – от него никуда не денешься. Но его тут намного меньше, чем на юге района.
Местами стволы и ветви деревьев густо облеплены стенной золотнянкой. По причине оттепели тронулись в рост молодые грибы на деревьях. Пауки оживились и плетут паутину между ветвей, болтаясь над сугробами. Это в самом то начале марта! Изредка в лесу пролетает над снегами какое-то невзрачное насекомое.
На Ломенке понемногу начинает подниматься вода. При взгляде с берега создаётся впечатление, что водоток совсем мелкий, а дно его песчаное. Но это – иллюзия. То, что кажется песком, на самом деле является поверхностью прогнувшегося льда, залитой поднявшейся водой. На самом деле река глубже. Нам несколько раз потребовалось перебираться через неё. Для этого в самом узком месте мы клали широкие лыжи – как раз концы лыж лежали на льду. И переходили по лыжам.
Вскоре в силу изменившейся обстановки лыжи стали слишком неудобны для передвижения по снегу, и я перестал ими пользоваться.
Севернее Ломенки имеется множество бугров, в особенности по опушкам лесных урочищ. Я не знаю точно, что это, и полагаю, что это раскорчёванные пни и прочие помехи земледелию.
И совершенно иначе выглядит Ломня и, скажем, ландшафты к востоку от села в ясный мартовский день. По-весеннему синее небо, солнечный день. Снега ещё много, но уже тепло, и местность выглядит доброжелательно и гостеприимно, если так можно выразиться. Белизна снега и берёзовых стволов, зелень ёлочек, синева неба, красноватые оттенки берёзовых ветвей, показавшиеся из-под снега былины трав, игра света и тени на земле от бегущих облаков.
Среди жителей Ершичского района велосипед практикуется как транспортное средство круглый год. Трудно сказать, увлечённостью это для них является или необходимостью. Но и в двадцатиградусный мороз можно увидеть велосипедиста где-нибудь между двумя деревеньками на автодороге, перевеваемой позёмкой. Ну, и в марте, конечно, тоже.
ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЧАСТЬ РАЙОНА.
Более двух недель мы проработали среди зарастающих хлызником лугов, снежной целины, голых лесов, сложенных берёзой, ольхой и осиной.
И вот вошли в высокий сосново-еловый лес! Яркая зелень производит приятное впечатление контраста по сравнению с предыдущими ландшафтами. Рельеф в лесу представляет собой невысокие моренные возвышения, чередующиеся с понижениями. Большей частью преобладает древостой, сложенный высокими соснами и еловыми деревцами меньшего роста. В заболоченных местах нередко преобладает еловый древостой. Если не брать во внимание наиболее возвышенные места, то можно сказать, что поверхность земли в лесу представляет собой множество высоких кочек, на которых, собственно, и растут деревья. А между этими кочками под снегом стоит вода! Глубина варьирует от нескольких сантиметров до 70 см – но это только то, что наши топографы по случайности промерили ногами и по необходимости – вехой. Так то есть мочажины и глубже. Большей частью вода под снегом покрыта тонким льдом. Это хорошо, иначе работать было бы проблематичнее. Ходить по такой поверхности можно, но осторожно, иначе сапоги будут непременно залиты ледяной водой. Встречаются мелиоративные канавы с хорошо заметным течением воды.
Микроклимат в этих лесах, очевидно, сыроват. Никогда ранее мне не доводилось видеть листоватые лишайники, растущие не только на веточках, но и на зелёной хвое еловых ветвей. Зелёным мхом покрыты не только пни и поверхность земли, порой они растут обильно даже на еловых ветках, расположенных на метровой высоте. Стенная золотнянка густо покрывает ветви лиственных пород. Встречаются крупные трутовики. На стволах деревьев к этому времени пустились в рост всевозможные грибы. Иногда в лесу с шумом пролетает крупная птица, наверное, глухарь.
Из числа местных топонимов можно отметить забавное название деревни Блинные Кучи.
Наиболее крупным притоком Ипути в этих местах является речка Барановка. Она имеет извилистое русло и пойму – широкую относительно своего малого водотока. Речка маленькая, но во время половодья через неё просто так не перейти.
Вблизи речки Барановки в просеке электролиний имеется свалка горбыля. Горбыль является отходами лесозаготовок и, увы, никак не используется. И куда большего размера свалка горбыля открывается из окна автомобиля справа, если ехать от Ершичей в сторону Шумячей. Расположена она где-то за Ершичами или же у села Половuтня. При виде этой масштабной свалки, протянувшейся на несколько сотен метров, кто-то в изумлении произносит: «Да они здесь кучеряво живут, раз такие доски выбрасывают!»
ЗАПАД ЕРШИЧСКОГО И ЮГ ШУМЯЧСКОГО РАЙОНОВ.
В общих чертах ландшафты сходные с центральной частью Ершичского района, разве что чуть более всхолмленные. Возможно, местами с автодороги опять же просматривается край Беларуси.
Тоже обширные территории заняты лесами, тоже имеются небольшие деревеньки. Малолюдные места. И так получилось, что одному из работников довелось провести в той части района на тригопункте весь день, присматривая за GPS-приёмником. В одиночестве. Скукотищное, надо сказать, занятие. В результате ряда накладок забрать его удалось оттуда только около 11 часов ночи. И вот он там находился в нескольких сотнях метров от ближайшей автодороги и примерно на таком же расстоянии от ближайшей деревеньки. Мы тогда задавались вопросом, как он там? Всё таки неуютно в темноте находиться посреди такого вот лесного ландшафта – к тому же в незнакомой местности без мобильной связи и транспорта. А он, как оказалось, с наступлением ночи прикорнул возле тригопункта, закемарил и в ус себе не дул. Ни о волках, ни о медведях мысли его не беспокоили…
СЕВЕРНАЯ ЧАСТЬ ЕРШИЧСКОГО РАЙОНА.
Глухих мест на Смоленщине немало. Конечно, угол на левобережье Ипути и Колпиты – одно из таких мест. По словам местных, во время войны там не то что немцев, там даже партизан не было. И Советской Армии – тоже. Но топографы побывали и в том «медвежьем» углу.
Моя нога туда, правда, не ступала. Мне довелось посмотреть на тот «медвежий» угол только с противоположного берега Ипути.
Ипуть к тому времени разлилась. А в силу наличия широкой поймы разливается Ипуть сильно – во многие разы шире становится. Так, что переправляться работникам пришлось туда на лодке. С неё же замеряли и глубины. В один из дней группа из трёх человек едва не заблудилась на том берегу. Снег уже стаял, и следов, по которым можно было бы ориентироваться, не было. Если б до темноты они не сумели выйти к месту переправы на Ипути, ночь им предстояла бы не из приятных. Лес на левобережье Ипути заболочен, вообще там дюже сыро. Так что и развести костёр было бы нелегко. И буреломов немало, стало быть передвигаться тоже не удобно. Только в глубоких сумерках они переправились назад через Ипуть. При этом оказалось, что в темноте на разлившейся реке тоже ориентироваться непросто: берег имеет повсюду похожий облик – камыши да камыши, кусты да заводи.
Вообще, свободные от леса пространства на левобережье Ипути невелики по площади и расположены на приличном расстоянии от реки. Они заняты под пашню.
Чтобы добраться до места работы, нам приходилось пройти сотни метров по луговине, потом – ещё сотни метров по шпалам железной дороги. А потом мы поворачивали в лес и шли через него в южном направлении километра три-четыре. Местами лежит снег. Лес заболочен. Особенно в начале этого пути. Там расположено болотце, поросшее редким низким древостоем. Талая вода заполняет собой ширину дорог в лесных просеках и ручьём течёт в это самое болотце. Его мы переходим в болотных сапогах по щиколотку в воде. Идём вереницей. Нет-нет, да и наступит кто-нибудь в мочажину, а там бывает намного глубже колена. Местами проходим по поваленным стволам над водой. Где есть моховые кочки, стараемся идти по ним. Можно упомянуть, что неподалёку от нашего обычного маршрута имеется аналогичная стоячая вода, но там глубина достигает не менее, чем двух с половиной метров.
Далее больших пространств со стоячей водой почти нет, но большая часть пути всё же представлена заболоченным лесом. Поверхность в лесу кочковатая, и деревья растут как раз на этих кочках. Нередко возле них же имеются пресловутые мочажины, заполненные водой. В основном лес представлен сосной, елью, берёзой, редко – осиной. Деревья на удивление высоки – не менее 20 м, что для болота как-то необычно. Основания стволов как будто выпучены над землёй, обычно видны бывают верхние части корней. Корни идут в стороны неглубоко, поэтому имеется множество поваленных ветром деревьев с вывернутыми корнями. Порой эти вывороты корней вздымаются над землёй на 2,5 – 3 м. Именно этим процессом и объясняется кочковатость всей лесной территории.
То и дело по ходу движения за одежду цепляются сучки. Они здесь острые – то рабочий жилет порвут, то сапог продырявят. И тогда приходится ходить по лесу уже не в сапогах, а де-факто в «галошах», стараясь не наступить в любую из многочисленных луж. Иногда по ходу движения тонкие веточки секут по глазам – только успевай уворачиваться.
На большом открытом пространстве посреди леса, теперь уже сильно заросшим хлызником, наблюдаем перекопанную поверхность грунта. И это – вовсе не результат работы тракторов или лесозаготовительной техники. Нет. Это – следы деятельности кабанов!
Выходили мы из леса с таким расчётом, чтобы к темноте оказаться на железнодорожной насыпи. Иначе в темноте сделать это будет намного труднее. Тут даже в сумерках ориентироваться уже не так хорошо. Интересные ощущения я испытал в тот раз, когда шёл в веренице последним. В какой-то момент посреди заболоченно леса мне как будто «накатило» по мозгам. Я понял, что с трудом ориентируюсь, и что если сейчас отстану от группы, то вполне могу заблудиться. В тот момент я едва ли смог бы выполнить в уме простое арифметическое действие – скажем, сложение двух двухзначных чисел. По ходу движения по заболоченному лесу подобное ощущение повторилось ещё раз или два. Я думаю, что шедшие впереди меня работники своими шагами привели в движение газы, образовавшиеся в болоте в ходе естественных процессов – метан там какой-нибудь или аммиак. А те, выйдя с пузырями из воды, оказали на меня воздействие, как на замыкающего шествие.
Кстати, в тот раз, когда я продырявил сапог немного выше голеностопного сустава, я умудрился не замочить его сильно – то того момента, когда мы пересекали пространство стоячей воды. Вода ледяная. Самое примечательное: вода, попав в сапог, со временем не нагревается. Это потому что в сапог по ходу движения попадают всё новые и новые порции ледяной воды. Ну и ничего – на насыпи воду из сапога вылил, носки отжал. А по ходу движения по шпалам оставшаяся вода нагрелась.
РОСЛАВЛЬ И ОКРЕСТНОСТИ.
Ландшафты на юге и западе Рославльского района совершенно отличаются от ершичских. Потому как расположены – как и почти вся Смоленская область – на Смоленско-Московской возвышенности. И амплитуда относительных высот здесь, конечно, больше. Поверхность всхолмлена, имеются большие открытые участки местности. Холмы имеют неправильную форму. Посреди открытых участков присутствуют небольшие древесно-кустарниковые урочища, очевидно, приуроченные к замкнутым понижениям.
От Ершичей и до Рославля облик наиболее характерных для этой местности зданий следующий. Они имеют в плане пропорции те же, что и под Орлом. Но крыши их – в четыре ската: два полных и два неполных боковых. Ставней на окнах нет. Особенно характерен подобный облик жилых домов для Ворги. В Рославле такие дома тоже имеются в немалом количестве. Но наряду с ними обычны и постройки, характерные для Брянского ополья.
В Рославле я в первый раз оказался по пути в Ершичи. Мы тогда там долго плутали по ночным улицам. И нас выручил выходец из Орла. На своём «УАЗике» он проехал впереди нас в направлении выезда на Ершичи. В темноте трудно понять, на что более всего похож Рoславль.
В следующий раз я оказался в Рославле, когда в особенно морозный день мы не могли приступить к полевым работам. Тогда несколько человек отправились в город, чтобы закупить необходимое снаряжение. В машине оставалось свободное место, и я не преминул этим воспользоваться.
Рославль местами чем-то отдалённо напоминает Серпухов, местами Ливны. Впрочем, и тот, и другой город я знаю слабо. В Рославле имеется немало старинных зданий – несколько десятков, церквей же немного. Старинные здания имеют окраску, сообразную их архитектурному облику. Здания послевоенного времени хоть и много проще в плане архитектуры, но в Рославле заметна тенденция аккуратно раскрашивать их в яркие цвета, что радует глаз. Рельеф в Рославле неспокойный, имеются крутые спуски-подъёмы. Неудивительно, что город возник именно на этом месте. Название его происходит от имени князя «Ростислав».
P.S. По дороге из Ершичей в Орёл отмечу только участок синего неба над тем местом, где расположены Овстуг и Вщиж – в то время как повсюду в это время стояла пасмурная погода.