Новый год - под небесами

Опубликовано 22 июн 2012 в 10:52
1912 просмотров
22 голоса

Валерий Курганоа

В не очень далеком прошлом одному экипажу лайнера Аэрофлота в течение шести часов полета удалось 5 раз отметить Новый год по местному времени.
Сам по себе, эффект пересечения часовых поясов на самолетах – уже давно не диковинка. И рейс этот стал курьезным совсем по другой причине. Но, обо всем – по порядку…
Дело было в Красноярске.
«Комсомольско-молодежный» экипаж «Ил-18Т» командира Александра Морозова состоял сплошь из закоренелых холостяков. Александр был самым «старым» в экипаже. Ему стукнуло 28 лет и его приняли кандидатом в члены КПСС (иначе не быть бы Саше командиром).
Беда заключалась в том, что в Аэрофлоте экипажи холостяков были обречены выполнять рейсы в праздничные дни и, особенно, в Новогоднюю ночь. Вот и 31 декабря 1990 года не стало исключением. Нас «поставили» на грузовой рейс с вылетом на Домодедово в 23 часа по красноярскому времени.
С 8 часов вечера мы уже дремали у телевизора под речь Михаила Горбачева в комнате отдыха экипажей аэропорта Емельяново. Командир ушел «на разведку» в службу перевозок. Мы просто мечтали, чтобы наш рейс не насобирал 10 тонн груза, - тогда бы его отменили и перенесли на день-два. Второй пилот, Сергей Непомнящий, (он же – соло-гитарист ВИА аэропорта) был приглашен на встречу нового года сразу несколькими «фанатками» - стюардессами и переживал больше всех. Я был бортоператором этого музыкального экипажа (и вокалистом ВИА) и «по блату» узнал о рейсе 31 декабря на неделю раньше. Впрочем, мы уже четвертый Новый год подряд встречали в рейсах или чужих аэропортах под бдительным оком дежурного медперсонала летных профилакториев.
В мои обязанности в экипаже входили контроль центровки самолета и погрузо-разгрузочных работ, - «сачковая работа» - любил говорить об этом командир. (Он же – конферансье, фокусник и декламатор в наших концертах).
- Тебя бы уже вызвали на загрузку, если они насобирали 8 тонн, - философски заметил штурман Боря Магит (ритм-гитара ВИА) и толкнул меня в бок локтем. Я был пессимистом и не верил в возможность отмены рейса. Но хотелось, чтобы ребят огорчил командир, а Саша все не звонил.
Как потом выяснилось, в это время в аэропорту развернулась «схватка» между сменным начальником аэропорта и пассажирами двух отмененных вечерних рейсов ТУ-154 на Москву. На один было продано 9 билетов, на другой – 4, причем билеты были куплены всеми этими пассажирами за пару недель до Нового года в кассах предварительной продажи. Их возмущению не было предела, а начальник в десятый раз повторял им, что 20 тонн топлива, сжигаемые самолетам ТУ-154 в рейсе до Москвы, стоят в десятки раз больше, чем билеты этой «горстки пассажиров». «Горстка» оказалась настырной и гневно начала писать жалобу, аж самому министру гражданской авиации, прямо в кабинете сменного начальника. А в это время… командир «Ил-18-Т» Александр Морозов выяснил, что бригада грузчиков коммерческого склада уже изрядно «выпимши» и для нашего рейса они приготовили только 4 тонны груза и уже расселись вокруг елочки в своей комнате отдыха. Саша вихрем помчался с полетным заданием, чтобы наложить «визы» об отмене рейса у начальника смены службы движения, в отделе перевозок и у начальника аэропорта. Что творилось в кабинете начальника, нам известно. Начальник, Герасим Иванович, (по прозвищу «Му-Му» из-за его заикания) уже начал заикаться, как это случалось с ним в минуты крайнего возмущения: «Уважаемые пас-пас-сажиры, ос-ос-освободите кабинет, » - кричал он, когда невозмутимый и веселый Морозов положил на его стол «Задание на полет», где уже было две надписи об отмене грузового рейса на Москву. Начальник, еще не остыв, прочитал вслух: «Красноярск – Домодедово… Отменены из-за недогруза…» Герасим Иванович вдруг на мгновение замолчал, потом вскочил из-за стола и порывисто обнял Морозова, сказав: «Му-му-мужик, я тебя щас догружу!.. Вот этими – пас-пас-пассажирчиками! Товарищи! – завопил он изумленным пассажирам, - это – наш лучший ко-конферансье, то есть, простите, ком-командир лайнера – Александр Морозов. Через полчасика вас посадят в его самолет и…
- А он – грузовой! – рявкнул Морозов.
- У тебя 15 кресел в третьем салоне! – отпарировал начальник со знанием дела.
- У меня нет стюардесс, - уже жалобно простонал Саша.
- Мы согласны, согласны без стюардесс! – загалдели пассажиры.
- А питание завезут? – не сдавался Морозов.
- Завезут! Покормит всех твой «Лев Лещенко» - отрезал Герасим Иванович, произнося мою кличку (я пел песни репертуара Льва Лещенко).
Начальник тут же по селектору приказал готовить наш «Ил-18» к рейсу. Пассажиры гурьбой повалили на регистрацию и досмотр багажа.
Для всех служб аэропорта это был удар ниже пояса. Смена кончалась в 21 час и все, кроме диспетчеров службы движения, уже произносили тосты, запершись в кабинетах и подсобках.
О том, что произошло, мы догадались по лицу командира.
- На вылет! Срочно! – отрывисто бросил он.
Первым вскочил бортмеханик Ваня Найдешкин (наш барабанщик) с идиотским вопросом: «Куда летим?»
- В Домодедово, заправь 16 тонн. Борис, - бегом готовиться в штурманскую! Сергей, получи оружие, будут пассажиры! Филипп (это мне) открывай багажники, загружайся в передний, в заднем салоне будет 13 пассажиров, получишь питание, центровщик выпивши, центрованный график заполни сам… Остальное расскажу позже… - все это Морозов выпалил тоном офицера военной авиации, и мы молча разбежались по местам.
Но торопились мы напрасно: наступила пересмена, а это в России – «мертвый час», тем более, перед Новым годом. Нам второй раз пришлось отметиться у врача новой смены, а из накопителя уже слышались возмущенные крики наших 13-ти пассажиров, замерзающих в ожидании посадки.
Старичок «Ил-18», списанный на грузовые рейсы после 20 лет работы на пассажирских, наспех вымели вениками две бабули из бытового цеха, третья бабуля, из цеха питания, принесла 2 контейнера с «холодным завтраком». Машина с четырьмя тоннами алюминиевого литья долго не могла ровно подъехать к грузовому люку. Грузчики складывали ящики криво и мне приходилось их выравнивать и самому закреплять страховочные сетки, в салоне густо запахло свежим перегаром и иней на шпангоутах растаял еще до включения обогрева.
Пассажирский трап подогнали на удивление ровно. Пассажиров дежурная по посадке привела пешком. От шума их приближения бортмеханик Веня на всякий случай заперся в кабине, оставив меня отражать первый удар.
Дежурная подвела пассажиров к трапу и тут же убежала в здание аэропорта. Первым в салон зашел крупный мужчина в форме майора ВВС с большим чемоданом.
- Я найду на вас управу! Министру позвоню! – сходу рявкнул он, - два часа готовят эту старую калошу к рейсу!
– Здравствуйте, проходите в пассажирский – сказал я тоном ресторанного швейцара, решив «не слышать» крики пассажиров.
Эффект невозмутимо «глухого» сработал: 9 женщин и 4 мужчины быстро успокоились и расселись в кресла.
Веня открыл дверь кабины и удивленно смотрел через проход грузового отсека, как я раздавал пассажирам леденцы и гигиенические пакеты.
- Как приятно, когда обслуживает мужчина! – ляпнула комплимент женщина «бальзаковского» возраста (лет 60-ти). Венька захихикал и включил в пассажирском салоне передачу радиостанции «Маяк». Из динамиков полилась музыка. Все заулыбались. Женщины, в основном молодые, достали косметички и стали прихорашиваться. Майор снял шинель и поправлял юбилейные медали на кителе.
Командир, штурман и второй пилот почти одновременно поспешили забежать в кабину экипажа. Они еще не знали, что мы с Венькой «расслабили» пассажиров.
Пока шел поочередной запуск четырех турбин лайнера, Морозов давал мне ЦУ:
- Твоя задача избежать жалобы в министерство, пой, пляши, ходи на голове, но не допусти жалобы, иначе нам никогда не переучиться на «Ил-62». Если что, мы тебе поможем!
- Им будет приятно услышать приветствие от командира, - схитрил я и переключил микрофон Саши на салон.
Тем временем, выпускающий техник «дал добро», показав нам большой палец и «Ил-18», рокоча турбинами порулил к взлетной полосе. Серега говорил положенные фразы диспетчерам, а Саша голосом конферансье начал:
- Добрый вечер, дорогие зрители, простите, дорогие наши пассажиры! Вас приветствует командир лайнера «Ил-18» - Александр Морозов. С наступающим вас новым годом, друзья! Мы приносим свои извинения за задержку рейса, произошедшую по независящим от нас обстоятельствам. Наш комсомольско-молодежный экипаж сделает все, чтобы наш концерт, простите, рейс был для вас приятным! Застегните ремни безопасности, воздержитесь от курения до полного набора высоты!
Лайнер замер в начале взлетной полосы, и, получив разрешение, мощно разбежался и поплыл над сопками. Я сидел на приставном кресле и наблюдал за пассажирами. А они явно оживились, когда мы набрали высоту и взяли курс на Новосибирск.
Взяв микрофон стюардесс, оставшийся от прежней жизни лайнера, я продолжил речь командира: «Дорогие друзья! Наш рейс Красноярск-Москва выполняется на турбовинтовом самолете «Ил-18». Полет будет проходить на высоте 7800метров, со средней скоростью 650км в час. Время в пути – 6 часов 20 минут». После этих слов зазвонили все 13 кнопок «вызова стюардессы». Я поспешил в салон и увидел 13 разгневанных лиц. Дама бальзаковского возраста пила карвалол, толстушка на последнем ряду плакала навзрыд. Мужчины говорили, перебивая друг друга: «Немедленно увеличьте скорость! Мы должны быть в Москве до 23-х часов по московскому времени! Нас будут встречать в аэропорту!»
Я сделал вид, что пошел просить «увеличить скорость», и мы обсудили ситуацию с командиром. Сообща решили: честно объяснить пассажирам разницу между «Ил-18» и «ТУ-154» и предложил им отметить Новый год по Красноярскому времени, уже через 20 минут.
Объясняться пошли вместе с Морозовым.
- Товарищи! – сказал он. - Вы брали билеты на «ТУ-154», скорость которого на 300 км/ч выше «Ил-18». На «Тушке» вы бы вылетели в 22.30 по Москве. Но разве мы отменили рейсы «ТУ-154»? Наш экипаж уже пил бы дома шампанское, но нам поручили помочь вам. Мы предлагаем вам отпраздновать наступление Нового года! Уже через 20 минут он наступит по Красноярскому времени.
- Небывалая романтика! – продолжил я. – Новый год под небесами! На высоте 7800 метров! Только у нас! Спешите наполнить бокалы!
– Вы разрешаете? – строго спросил майор ВВС.
- Да. – ответил Саша. – В виде исключения. Экипаж, конечно, будет пить газировку.
- А у нас с собой было! – заявила бабуля и ловко извлекла из сумочки плоскую бутылочку коньяка.
Все закопошились в своих сумках, а я принес контейнеры с «холодным завтраком». Майор поставил в проходе свой огромный чемодан вместо стола и через 5 минут женщины и девушки засервировали праздничный стол. Толстушка Инна перестала плакать и порезала сервелат. Я добавил ко всему аэрофлотские харчи и пошел за экипажем.
Самолет летел на автопилоте, за штурвалом остался дежурить командир, отправив Сергея очаровывать женщин (соло-гитарист был высок и красив лицом). У штурмана была пауза между связями с землей 20 минут.
Мы вчетвером встали перед пассажирами и без минуты 12 по команде майора был дан салют из пробок шампанского.
- С Новым годом, друзья!
Сами же выпили газировку и немного закусили.
- А кто же за рулем? – робко спросила девушка лет 20-ти у Сергея.
- Автопилот, – честно сказал он и стал знакомиться с женщинами первого ряда, целуя им руки и называя свое имя.
- Какой кавалер! – проскрипела бабуля и подставила ему свою ручонку. Серега поцеловал, щелкнул каблуками и отрывисто сказал:
- Мадам, я к вашим услугам!
Мужчины наливали коньяк, атмосфера потеплела. Сережа (кличка его была Джексон) уже сидел рядом с Жанной и объяснял ей устройство автопилота.
Морозов строгим голосом из динамика вызвал нас в кабину. «Джексон» с сожалением оторвался от беседы и сказал дамам: «Пойду теперь я управлять дилижансом!» - и подмигнул Жанночке.
Командир встретил нас взглядом кандидата в члены КПСС и стал принюхиваться к Сереге, залезающему в свое кресло.
- Да ты что, командир, - хохотнул Джексон. – Я больше по женской части.
Лететь было еще 4 часа.
- Работаем с Омской зоной, - сказал штурман.
Я тоскливо вращал ручки радиостанции на месте радиста, но на всех частотах была тишина: ни одного «борта» на все сибирское небо!
- 75514! – вдруг окликнул нас диспетчер «подхода» Омской зоны. – Поздравьте нас с Новым годом через 10 минут! Счастливого пути, штрафники!
- Не засоряй эфир, - строго ответил ему Боря Магит. – Он еще и подкусывает!
Морозов включил микрофон и объявил пассажирам: «Дорогие друзья, через 10 минут в Омской области, над которой мы пролетаем, наступит Новый год!»
В ответ из салона раздался салют из пробок шампанского.
- Я сбегаю, гляну, что там, - заторопился к пассажирам «Джексон».
- Проследи за ним, - отправил меня вслед командир.
Застольем командовал геолог Виктор. Оказалось, что он родом из Омска и просто обязан отметить Омский Новый год!
Выяснилось, что 10 из 13 пассажиров везли с собой шампанское, трое – по бутылке коньяку. «Инвентаризацию» спиртного провела бабуля Сара Самсоновна.
«Джексон» быстро стал душой компании. Популярно объяснил всем, что в рацион французских экипажей входит 2x50 гр. коньяка «для улучшения реакции»… Барабанщик Веня пришел за нами через 15 минут, но стал помогать исполнять песню «Естудей», постукивая ложками по столику.
Борис прибежал, когда мы пели репертуар «Скорпионз». Штурман сгреб в охапку «Джексона» и исчез. Через минуту пришел Морозов с официальным лицом. К нему тут же подсела Жанна и стала уговаривать пустить ее в кабину «посмотреть на автопилота».
Пускать в кабину посторонних было строго настрого запрещено, но в устаревшем «Ил-18» не было ничего секретного, кроме кодов ПВО, оберегаемых штурманом. Удивительно, но факт: Жанна уговорила Морозова! Он привел ее кабину и попросил всех выйти, чтобы Жанна убедилась, что самолет летит самостоятельно, даже сам вышел, пока она не закричала: «Хватит, вернитесь, я верю».
Тем временем диспетчер Свердловска, выслушав рапорт штурмана, стал поздравлять нас со свердловским Новым годом: «75514, выражаю вам соболезнования по случаю наступления Нового года!» Было без восьми минут 12.
Родом из Свердловска оказалась толстушка Инна. В Москве ее ожидали мама и бабушка. Она везла им в подарок коробку конфет и бутылку шампанского. Не довезла. В ее честь Джексон, Веня и я спели «Уральскую рябинушку» и песни ВИА «Ариэль».
Жанна под шумок ушла в кабину и болтала с командиром, сидя на месте второго пилота.
Уроженец Ульяновска, майор Василий Васильевич, командир вертолета «Ми-24» пришел в кабину перед Поволжским Новым годом. Он показал Саше свое пилотское удостоверение и сказал: «Ребята, на чем мы летаем?! Современную технику видим только на авиасалонах в Ле-Бурже, по телевизору. Эх, позвольте я выпью здесь за вас, чтобы хоть вы полетали на сверхзвуковых самолетах!»
- С Новым годом по Ульяновскому времени вас поздравляет гвардии майор Василь Василич… Левенков! – сказал я в микрофон. Майор убежал в салон и оттуда раздалась песня «Течет река Волга».
На некоторое время пассажиры вдруг притихли. «Угомонились?» - сказал Жанне командир и отправил ее на разведку в салон.
Жанна вернулась минут через 10 с майором и геологом Витей. Василий Васильевич торжественно вручил Морозову благодарность экипажу «за чуткость и доброту» с 13-ю подписями. В это время в эфире начинался бой курантов – Новый год по Московскому времени! До начала снижения оставалось 10 минут. Спиртного у пассажиров больше не было. Джексон быстро извлек из сумки наш, экипажный коньяк и отправил меня поздравлять пассажиров.
Уже на снижении я принес в кабину список адресов и телефонов в Москве от всех пассажиров. Каждый приглашал нас в гости!
Мы приземлились в Домодедово в 24.20. Наш «грузовик» загнали на 56-ю стоянку в километре от аэропорта. Еще полчаса мы тщетно ждали подачи трапа и автобуса. Не было и машины под разгрузку самолета. Приплелся только дежурный техник и подкатил к двери самолета техническую стремянку. По ней мы со смехом высаживали пассажиров. Опечатали самолет и пошли по сугробам дружною толпою к зданию аэропорта. По дороге хором пели песню «Дорогая моя Москва». У входа в аэропорт долго прощались. Женщины нас расцеловали, мужчины жали руки…
Когда Морозов подписывал полетное задание, диспетчер Домодедово засмеялся и дал ему зеркало. Щеки командира были в разноцветной губной помаде.
Мы улетели в Красноярск только утром 2-го января. Весь день 1 января нам в профилакторий звонили наши новые друзья, вызывая раздражение дежурного врача. А провожать нас приехала только Жанна.
В апреле она вышла замуж за Александра Морозова. Свадьба была в банкетном зале авиаотряда. Играл на свадьбе ВИА «Енисейский мередиан»: «Джексон», Боря, Веня, Лев Лещенко. Представлял ВИА жених-конферансье: «Для вас поют заслуженные артисты из кустов, трижды орденопросцы, но не дали…» - все в духе Морозова…