Забыть невозможно…***проза

Кравчук Т. Автор: Кравчук Т.
Опубликовано 30 мар 2021 в 13:24
28 просмотров

00 голосов

Мне довелось принимать участие в полевой поисковой работе в составе Ершичского поискового отряда «Юнармеец». Забыть эти дни невозможно.

Приехав на место, первым делом мы разбивали лагерь: ставили палатки, собирали ветки для костра, готовили еду. Потом в штабной палатке нам рассказывали историю этих мест, как здесь шли бои во время Великой Отечественной войны. Проводили инструктаж, как вести поиск с помощью щупа. А на следующий день все отряды расходились по лесу.

Мы были начинающими поисковиками, без опыта. Шли туда, где, нам казалось, что-то можно найти, и возвращались ни с чем. Вечером мы смотрели, как в штабной палатке опытные поисковики бережно раскрывали и читали содержимое солдатских медальонов. Никто не мог остаться равнодушным к тому, как ребята пытались прочесть на почти истлевших полосках бумаги (довольно длинных – сантиметров 20) данные солдата и его матери, где родился, откуда призывался. Это был сложный процесс: листок бумаги аккуратно разворачивали, мочили водой, а потом разглаживали на стекле и сушили. Только тогда можно было прочитать записи. Предстояло связаться с военкоматом, откуда призывался боец, и искать родных. Это тоже было непросто: многие деревни уже исчезли с лица земли, родных порой тоже не оставалось, особенно если солдат не успел завести семью. Но поиски продолжались до тех пор, пока кто-нибудь не отыщется.

Я с интересом прислушивалась к рассказам опытных поисковиков и однажды напросилась в лес с ребятами из Сафонова – у них был металлоискатель. Мы ходили по лесу, «прозванивали» землю и находили осколки снарядов. Нашли простреленный номер от немецкого мотоцикла…
На одной из высоток с помощью металлоискателя обнаружили котелок. Он был пробит снизу, на нём были выцарапаны две буквы. Стали копать дальше – нашли кости, пряжку от ремня. И вдруг увидели гранату – её оплели корни дерева. Я всё снимала на камеру, а когда обнаружили гранату – отошла на безопасное расстояние. Мне стало страшно, хоть ребята и говорили, что граната не взорвётся.
Вечером в штабной палатке надо было сдать все находки и описать место. Останки солдат собирались в мешки, которые укладывали на поляне, где был установлен крест и икона. С каждым днём мешков было всё больше…

Вернувшись к своим ребятам, я поделилась, как вели поиск, что делали, как правильно пользоваться щупом. Тут свои тонкости: если сначала щуп натыкается на что-то твёрдое, а потом словно проваливается в пустоту – надо искать.
Благодаря этим навыкам, уже в другом походе, я нашла «своего» солдата. На склоне оврага наткнулась на такую пустоту, мы стали копать и нашли останки бойца. Эта находка придала уверенности таким новичкам, как мы. Тщательно копая, мы поняли, как погиб солдат. Он сидел, обхватив голову руками; одна нога была согнута в колене, другая была вытянута. Рядом мы обнаружили второго бойца…
Уже стемнело, когда мы вернулись в лагерь. А рано утром, едва позавтракав, мы помчались на то место – продолжать поиск. И нашли третьего солдата.
Однажды мы щупом нашли что-то твёрдое: это был диск от пулемёта, довольно хорошо сохранившийся. Позже выяснилось, что в нём не хватало всего двух патронов. Выходит, пулемётчик погиб, не успев расстрелять весь диск.

В другой раз нашли снаряд. В таких случаях не разрешалось продолжать поиски, о находке надлежало сообщать в штаб. Обезвреживанием опасных находок занимаются сапёры – специалисты своего дела. Они приезжают в последний день. От каждого отряда с ними идёт человек, который хорошо ориентируется на местности, и показывает опасные находки. Оказалось, что в этой группе я – единственная женщина. Передвигаясь от находки к находке, мы грузили на машину снаряды, гранаты и всё, что может взорваться. На одной из высот нашли остов немецкой пушки, а рядом – ровные штабеля снарядов. На поле, которое ещё недавно пахалось и ещё не успело зарасти кустарником, обнаружили ящики с миномётными снарядами. В ящиках лежало по три мины и коробочки с запалами. Снаряды были в хорошем состоянии, даже смазка сохранилась. Правда, некоторые ящики чуть прогнили. Все были в недоумении: как же годами пахали это поле?! Ящики находились всего в 30-ти сантиметрах от поверхности земли…

Машина остановилась довольно далеко от ящиков со снарядами, проехать до них не было возможности. Носить снаряды было далековато. Я вызвалась помочь. Взяла два снаряда за «хвосты» и свободно донесла до машины. Вернулась назад за другой парой снарядов и только сделала несколько шагов, как услышала за спиной окрик: «Стоять, ни с места!» Я застыла, держа снаряды, боясь повернуться. Наконец, повернула голову, хорошо – снаряды не бросила. А старший говорит: нельзя, мол, женщинам носить тяжёлое. Я с облегчением вздохнула и ответила, что живу в деревне и для меня это не тяжести. Зашагала к машине.
Потом в двух метрах от дороги - там росли три осины – обнаружили снаряд. Сапёры аккуратно подкопали его снизу, вытащили и сказали, что он прошёл через ствол и не взорвался. Несли вчетвером, а пятый шёл рядом и говорил: «Ямка справа, холмик впереди…» И так всю дорогу до машины. Ещё один снаряд несли через железную дорогу, движение поездов на какое-то время было остановлено.

Все найденные снаряды свозили за семь километров от лагеря, в карьер, где не было линии электропередачи. Мне очень хотелось посмотреть, как будут взрывать. Но меня одну отвезли в лагерь на машине и сказали, что я и так всё услышу. Было это примерно за полдень. Я всё ждала, но ничего не происходило. Успокоилась…
А вечером, когда все сидели у костров, делились впечатлениями о прошедшем дне, расслабились, вдруг раздался оглушительный взрыв. Потом пришла взрывная волна, запищали все «сигналки» в машинах и автобусах. А поисковиков в тот момент в лагере было много – человек 400 из разных регионов России. Мне показалось, что я кричала громче всех! Вот в эту минуту я поняла, что такое война, как это страшно.

Очень торжественной была церемония захоронения останков бойцов. Играл духовой оркестр, мы несли фотоснимки солдат, которые были определены. Люди бросали на машины, которые везли гробы, цветы. Пожилые женщины спрашивали: «Детки, а такую-то фамилию не встречали? У меня муж пропал без вести…» Или брат, или отец. Слёзы наворачивались на глаза.
Очень редко мы находили бойцов со Смоленщины – чаще из Сибири, Казахстана, с Урала.
А над нашими головами кружились аисты. Люди смотрели вверх и говорили о том, что это души солдат…
Все права принадлежат автору стихотворения.
При использовании любого отрывка из стихотворения указание поэта обязательно!