Завод и люди
О Воргинском стекольном заводе
Каждый населенный пункт нашей необъятной Родины имеет свою историю, свои легенды. В большинстве своем история городов и поселков связана с градообразующими предприятиями – заводами или фабриками, без которых невозможно существование современного человека. И это даже несмотря на то, что они загрязняют окружающую среду, отрицательно влияют на здоровье человека, изменяют его биоритмы. Организации «зелёных» повсеместно выступают за закрытие подобных объектов, забывая о том, что это может ударить по человеку с другой стороны, оставив его без работы и средств к существованию. Не лучше ли найти разумный компромисс, установив на предприятиях новейшие очистные сооружения, либо вообще введя безотходное производство, ну не можем мы вернуться назад в экологически чистое прошлое, в качестве транспорта использовать лошадей, а по вечерам вместо электричества зажигать лучину.
Но есть в современной России и другие способы ликвидации предприятий. А если они являются градообразующими, то соответственно исчезают и поселения, явившиеся на свет с их образованием. Больно молча наблюдать за тем, как закрываются, а люди, которым больше не куда податься, потеряв всякую надежду, перегораживают живой цепью автомагистрали, пытаясь этим отчаянным шагом обратить внимание на свои узкие проблемы, но в масштабах всей страны это уже не кажется таким узким. В этой связи мне бы хотелось рассказать об истории развития нашего градообразующего предприятия, его влиянии на окружающую природу и людей, которым оно давало работу, а нашему рабочему поселку – жизнь. Теперь завод закрыт, растеряны кадры, разъезжаются люди, ветшают дома, под угрозой существования местная школа.
Наше село Ворга расположено на самом юге Смоленской области, в 20 км. южнее по шоссе Рославль - Ершичи, на правом берегу извивающейся причудливой змейкой речки Челкны. Рукой подать отсюда до Могилевской области соседней Белоруссии и Брянщины. Вокруг раскинулись живописные леса, богатые растениями и животными. Весьма характерны здесь могучие сосновые боры с богатым подлеском из можжевельника, вереска, кошачьей лапки, чабреца. А из животных ранее в изобилии водились лоси, кабаны, косули, волки, медведи, куницы, лисицы, зайцы, белки… На речках Ипути, Челкне, Колпите устраивали, словно опытные зодчие свои плотины бобры. Здесь же полно было лещей, карпов, плотвы, карасей, щук, раков, что свидетельствовало о довольно высокой экологической чистоте наших мест. О времени поселения тут впервые людей точно не известно, вероятно это связано с прокладкой Мглинского тракта. Но настоящая жизнь забурлила с 1855 года, когда Рославльский купец первой гильдии Кузьма Игнатьевич Мухин решил открыть здесь заводик по выпуску, стеклянных изделий, благо, что места здешние богаты залежами стекольных песков.
Стекло всегда притягивало, волновало, очаровывало человека своей красотой и прозрачностью, текучестью форм, изяществом и хрупкостью. Из этого вытекало понимание бережного обращения к такой загадочной красоте, воспитывался в человеке определенный образ мышления, возможно о хрупкости его идеалов. Сама история стеклоделия насчитывает не одно тысячелетие. Известно, что первые упоминания о стекле относятся примерно к 6 тысячелетию до нашей эры. Получали его тогда простым путем сплавления кварцевого песка с известняком и щелочами. Стекла той эпохи мало походили на современные, даже по внешнему виду. Как правило, они были малопрозрачные и содержали большое количество пузырей, служа материалом для изготовления украшений. Настоящей революцией в истории стеклоделия явилось изобретение римлянами в 1 веке нашей эры стеклодувной трубки, что позволило расширить ассортимент и улучшить качество вырабатываемых изделий, наладить производство бытовой посуды.
По мере развития стеклоделия, количество сырьевых материалов для варки стекла увеличивалось, а химические составы стекол становились все разнообразнее. Уже римские стекольщики стали использовать многие известные нам красители и глушители стекла, а в XV веке в Венеции было получено стекло, которое в тонкостенных изделиях казалось совершенно прозрачным и бесцветным. Примерно до XVII века стекло варили, как правило, в огнеупорных печах, топливом для которых служили дрова и только в 1635 году впервые для этой цели стали использовать уголь. Ну а первые конструкции ванных стекловаренных печей стали применяться только с XIX века, что позволило осуществить переход на индустриальные методы производства стекла некоторым предприимчивым дельцам. Как ни крути, но необходимыми условиями рентабельности для этого вида промышленности являются цены на землю, топливо, сырье, наличие водных ресурсов и деловые связи, как для самой производственной сферы, так и для сбыта продукции.
Наш Рославльский уезд по запасам леса, т.е. топлива и строительного материала в понимании фабрикантов, занимал в XIX веке второе место в губернии. И лесопилок здесь работало больше, чем где - либо на Смоленщине. Кроме того, огромные запасы торфа являлись серьезным энергетическим резервом, но его промышленная разработка началась лишь накануне I мировой войны машинным способом. Так вот, одним из предприимчивых дельцов оказался Рославльский купец К. И. Мухин. Узнав о залежах кварцевых песков, огнеупорных глин и мела поблизости, он скупил по дешевке большой лесной массив, который позднее стали называть мухинскими лесами, решив открыть здесь стекольное производство. Первые рабочие, приехавшие с ним, числом около десятка, сложили горшковую печь с люком для засыпки сырья, нарезали дров, из ольхи изготовили все столы, стояки и прочие приспособления. Так 26 декабря 1855 года поблизости от речки Челкны на большой поляне в 3-х км. юго-восточнее нынешнего завода, разместилась полукустарная мастерская под названием «Гута», которая вскоре стала выдавать первую продукцию. В то время все стекольные мастерские называли на немецкий манер «гутами» или «гутками». Основной продукцией стало листовое оконное стекло, изготавливаемое четырьмя специально привезенными Мухиным стеклодувами, да их помощниками. Технология производства была тогда довольно необычной, но старожилы Ворги хорошо помнят об этом как сами, так и по рассказам своих отцов и дедов.
Мальчик, поступая на завод, проходил все стадии обучения. Вначале был разносчиком – переносил готовые изделия по клетям, закрепленным за каждым мастером. Позднее - становился приемщиком, т. е. принимал изделия мастера на специальной деревянный совок и передавал разносчикам. После этого - «баночником», набирая стекломассу и подавая её мастеру. Смесь для стекломассы рабочие делали в сарае, размалывая её на так называемом «мельном» кругу, приводимом в движение сначала людьми, а позднее лошадью. После размола масса поступала в «составную», где составлялась для плавки из определенного количества кварцевого песка, мела, кислотного огарка, глауберовой соли, битого стекла. Её подносили на плиту к специальной печи – «ванне» отапливаемой газом через жароходы от котельной. Ванна, размерами 4 на 5 метров и высотой около 2,5 метров, значительно увеличивала выход расплавленной массы. Саму же смесь загружали через специальный люк. Кроме ванны, была ещё особая печь с плавильными «горшками» из огнеупорной глины, изготавливаемыми тут же, на заводе. Размер их доходил в верхнем диаметре до 90 см., а глубина составляла почти метр. К самой ванне подходили помосты с канавами, а возле каждого мастера находился ольховый лоток, в который клали заготовку для придания ей при дутье нужной формы. Ещё от ванны шёл трос, по которому на крюке передвигали трубку с набором стекломассы, а подле каждого мастера размещалась плита с вбитыми гвоздиками. Стеклодув, выдувая ещё горячую заготовку, метил её дно своей метой – углублениями от гвоздиков. С помощью этих мет легко можно было подсчитать количество изделий каждого мастера.
Главным инструментом стеклодува являлась длинная металлическая трубка с деревянным мундштуком – «попыштылем». На неё набирали первый забор массы, так называемую «каплю». Затем мастер, поворачивая трубку, поддувал её, делая внутри пустоту, и набирал добавочную массу, если первого забора не хватало. А вес её доходил до 3,5 - 4 кг. После следующего поддувания заготовка «отмахивалась» над канавой, постепенно вытягиваясь и превращаясь в большую цилиндрическую бутыль – «холяву». Холявы были различной величины, от чего зависел размер будущего листа. Самые большие достигали в высоту 2-х метров и по окружности 1,5 м. Теперь холявы передавали в «прокальную», где стояла печь для закалки и огромный прокальный круг, поворачивающийся вручную. В печи газ, получаемый от сгорания дров и торфа, воспламенялся с двух сторон и закалял стекло. После этой операции холяве предстояла процедура обрезания. Металлический брус с выемкой в виде полумесяца, так называемый «крюк», раскалялся, и более острая грань выемки посыпалась сухим песком. Холява клалась в выемку между ног рабочего и при поворачивании процарапывалась риска у дна и горла, одновременно эти места от раскаленного крюка нагревались. Теперь достаточно было капнуть водой или просто плюнуть, чтобы эти части отвалились и образовался цилиндр, который уносили в «разводную», где разрезали алмазом вдоль оси и, после ещё одного длительного нагрева, разглаживали деревянной гладилкой, обрезая затем на шаблонной плите по размерам. Одно время два лучших мастера делали на заводе Мухина и особое «бемское» стекло толщиной в палец, белого цвета и очень плотное.
Шло время, спрос на оконное стекло возрастал, и маленькая гута уже не справлялась с заказами. Для производства требовалось больше воды, а для быстрейшей реализации продукции была необходима близость большой дороги. Поэтому в 70-х годах XIX в. завод переносят на то место, где он находится сейчас, к озеру, впоследствии ставшим верхним из каскада озер, служивших долгое время украшением и гордостью возникшего поселка Ворга.
Современный человек вряд ли сможет представить себе условия труда в те времена: дым, пыль, гарь, постоянные сквозняки, грязь, изнуряющая жара и постоянное чувство жажды. Такого понятия как техника безопасности, практически не существовало. Ограждение возле движущихся приводных ремней, валов, работающих станков, защита глаз от возможных брызг и осколков стекла, спецодежда от ожогов отсутствовали вообще. Санитария на предприятии также была на низком уровне, ярким признаком которой служила грязь возле производственных помещений и источников воды, как питьевой, так и для технических целей, особенно в весенне - осенний период. Не было организовано и удаление нечистот, совсем плохо содержались отхожие места, что опять - таки неблаготворно сказывалось на здоровье рабочих и их семей. А до врача в уездный город Рославль за 25 верст не каждому было под силу добраться. Вот и лечились чем могли и как могли, в основном у знахарей и коновалов дедовскими народными методами, дошедшими и до наших дней. Жилищные условия рабочих также были далеки от идеала. Жили они с семьями в особой слободе очень скученно, в казенных избах – бараках, построенных заводом и сохранившихся до сих пор! За опрятностью во дворах и домах никто особо не смотрел. Мебель была очень скудной, в основном самодельной: дощатый стол посреди хаты, деревянные лавки вдоль стен, огромный деревянный сундук со скромным домашним скарбом, большая русская печь с полатями, да иконка в красном углу – вот и все убранство.
Рабочий день на предприятии доходил до 12 часов с полуторачасовым перерывом на обед и получасовым – на «чай», поскольку труд был поистине каторжным. Отпуска отсутствовали вовсе, зато много было церковных праздников, так называемых «царских» дней. Но в стекловаренных цехах, где технологический процесс непрерывен, работали посменно. Тяжелые условия труда и тогдашние приемы изготовления стекла очень скверно отражались на здоровье рабочих, особенно стеклодувов и стекловаров. Продолжительность их жизни составляла не более 40 лет, причем большинство людей уходило из жизни по причине легочных заболеваний.
До революции имя Мухина носили не только стекольный завод и обширные хвойные леса, но и школа. Ведь именно К.И. Мухин с расширением предприятия стал задумываться о воспитании собственных кадров и на волне либеральных реформ, в 1870 году основал на Ворге первую школу. Была она трехклассной, и обучались в ней дети только тех родителей, которые работали на заводе. В то время количество учащихся составляло от 24 -х до 30 человек. Обучение, конечно же, было платным – 3 рубля в год. За сдачу экзаменов платили еще 3 рубля. По тем временам это была довольно высокая плата.
Учебный год начинался 14 сентября и заканчивался в мае, что было связано с полевыми работами. Воспитанники школы получали необходимый минимум знаний по предметам: Закону Божьему, литературе, арифметике, чистописанию. Пятым предметом был диктант. Первых 3 месяца писали на грифельных досках, а затем детям выдавали бумагу, которая стоила очень дорого. За одну тетрадь надо было выложить 3 копейки. А ведь за 12 копеек можно было купить 1 кг. белого хлеба или 2 кг. картофеля. 1 кг. говядины стоил 50 копеек, 1кг. масла -90 копеек,1 литр молока -8 копеек, а визит к врачу -20 копеек. Тетради выдавались только взамен старых, как и перья к ручкам. С открытием на Ворге земской школы, Фабрикант Мухин охотно соглашается стать ее попечителем, помогает с приобретением учебных пособий и школьных принадлежностей, а в тяжёлые годы первой мировой войны уже его сын Алексей Кузьмич снабжает школу дровами и выделяет средства на оплату обслуживающего персонала.
После революции жизнь завода и его рабочих коренным образом меняется: улучшаются условия труда, строится жилье, клуб, изба-читальня, проводится первая реконструкция. В 1923 году впервые в районе здесь возводится электростанция. И хотя она была маломощной и примитивной, тем не менее, позволяла вести некоторые работы по механизации производства, что не только облегчало тяжелый ручной труд, но и значительно повышало качество и количество выпускаемого оконного стекла. Уже перед Великой Отечественной войной завод начал выпускать, кроме стекла, парфюмерную и аптекарскую посуду, а уровень жизни в нашем рабочем поселке был самым высоким в районе. Все круто изменила начавшаяся война. Многие рабочие погибли на фронтах, либо в партизанских отрядах, само предприятие было разрушено, а ввести его в строй фашистам не дали наши партизаны. Зато после двух тяжелейших лет оккупации, с какой радостью и энтузиазмом приступили воржане к восстановлению разрушенного войной хозяйства! Не взирая на голод и холод, не имея хорошей одежды и обуви, взрослые и подростки, все вместе восстанавливали завод и школу, без выходных и праздников. Хотя нет, был один великий нескончаемый праздник – ОСВОБОЖДЕНИЕ! Не было строительных материалов, не было сырья, не было денег для оплаты. Жители Ворги ни с чем не считались, откуда-то приносили в завод гвозди, доски, кирпичи. Скоро наладили «гончарку», где из местной глины стали делать кирпич. Не было транспорта. За 7 км. носили женщины с железнодорожной станции Самолюбовка на своих изможденных плечах мешки с сульфатом и другим сырьем и уже в сентябре 44- го к годовщине освобождения области от фашистов, Воргинский стекольный завод выдал первую продукцию. Вновь это было оконное стекло с зеленоватым оттенком, как воздух необходимое тогда нашей стране.
В послевоенное время завод пережил ещё не одну реконструкцию, возводились новые цеха, внедрялась механизация, менялся ассортимент. Уходили в прошлое старые профессии выдувальщика, наборщика, шураля газогенераторной станции. Взамен появлялись новые – оператора, фидерщика, машиниста стеклоформующих машин… Внедрялись полуавтоматы и автоматы, контрольно-измерительные приборы, новая техника. Среди рабочих широко было развернуто социалистическое соревнование за качественный и добросовестный труд, большой размах получило движение новаторов и рационализаторов производства: люди сами делали все для улучшения и облегчения условий труда. На всю область славилась художественная самодеятельность завода, на весь район – его духовой оркестр, а продукция – трехлитровая стекольная банка, коврово-мозаичная плитка и силикат – глыба была востребована по всей стране…
Больно ударил по нашему заводу экономический кризис 90-х годов прошлого века, нанеся такой удар, от которого тот так и не смог оправиться. В 1993г. завод был остановлен и бездействовал в течение 5 лет. Лучшие кадры, уникальные специалисты стали покидать Воргу в поисках работы. Как следствие, начала сокращаться и численность местной средней школы. Завод стал менять собственника одного за другим, несколько раз его пробовали запускать. Но осенью прошлого года он окончательно прекратил своё существование, под шумок о всемирном кризисе. Жители Ворги писали районному начальству, устраивали пикеты перед местной и районной администрацией, писали в область, Премьер-министру и Президенту. Но видно не до нас сейчас высокому начальству. Много у него более важных дел, чем сохранение местной промышленности и сельского хозяйства, которое в нашем районе тоже пришло в упадок. Зато в магазинах полно заморских продуктов и товаров, за качество которых ответственности никто не несёт. Как они, спустя годы, скажутся на здоровье нации, истребляемой наркотиками и алкоголем?
Исчезли с лица земли старые гуты, закрыты многие современные заводы. Во многом мы можем бросить упрёк их владельцам и директорам. Здесь и сведение лесов, и загрязнение окружающей среды, и использование тяжелого ручного труда, пренебрежение техникой безопасности… Но производство стекла никогда не было легким. Старые хозяева были людьми своего времени, со своими устоями и своим пониманием жизни и не их вина, что в те времена не придумали ещё качественных очистных сооружений и технологии безотходного производства. Для всех старых специалистов по стеклу оно было не просто предметом. Стекло представало перед ними одухотворенным существом. Потому и работали всю жизнь, не взирая ни на какие трудности и душу свою отдавали родному производству, да и саму жизнь. И кому хорошо сейчас, что завод остановлен, в школе осталось всего 70 учащихся, а поселок превратился в село? Да и само село постепенно вымирает. Может, пройдет лет 10 и его не станет вовсе, а улицы и дворы зарастут лесом? Или это объективный процесс очищения природы от человека, который её так долго терзает своими постоянными войнами с применением все более разрушительного оружия?
Не знаю я ответа на эти вопросы. Мне бы хотелось, чтобы человек одумался, прекратил наносить своей матери-природе жестокие удары, угрожающие существованию всего живого, научился её ценить и беречь. И она ответит взаимностью, обязательно ответит, пощадит человека, как своего одумавшегося блудного сына.
Познышев Ю. А.
